Новости.

Внимание, открылся новый сайт Псковской республики. Данный сайт не работает уже шесть лет и обновляться в дальнейшем не будет.

Отрывок из книги "Святыни и древности Пскова".

граф М. Толстой, 1861 г.

ГЛАВА I. Взгляд на историю  Пскова. Значение Пскова в общей истории древней Руси.

" Душа на Волхов, сердце на Великой."

(Поговорка древних Новгородцев и Псковичей.)

 
 

В летописях при начале Руси не упоминается имя Пскова. Брат Рюрика, Трувор, поселился в Изборске, городе Кривичей, в 37 верстах на запад от Пскова.

В первый раз летописец упоминает о Псков под 903 годом, и говоря о браке блаженной Ольги с Игорем, сыном Рюрика, называет ее Псковитянкою, вероятно в том смысле, что весь Выбутская, где родилась Ольга, во время Преподобного Нестора принадлежала к области Пскова.

Основание города Пскова тот же летописец приписывает благоверной Княгине Ольге, около 957 года. Рассказ его об этом событии мы увидим ниже (в IV главе) при описании Ольгиной часовни.

Скоро развился новый город и даже сделался главным в своей области, на место древнего Изборска. При разделении России на уделы, равноапостольный Владимир посадил в Пскове (а не в Изборске) сына своего Судислава, который и княжил там до 1035 или 1036 года, за тем заключен, по воле брата своего Ярослава, в темницу, где томился 22 года. Уже в 1058 году сыновья Ярослава освободили забытого, бездетного и потому неопасного старика, который вслед за тем постригся в Киеве и умер в 1063 году. Со времени заключения Судислава, в течении целого столетия, Псков оставался нераздельно соединенным с Новгородом, под управлением одного и того же Князя, назначаемого от Великого Князя Киевского; или, лучше сказать, Псков был пригородом Новгорода, хотя имел, как и другие древние города, свое вече и своих выборных чиновников.

Между тем на юге разгоралось междоусобие двух главных родов Рюрикова Дома - Мономаховичей и Олеговичей, а за тем обнаружилось раздвоение в самой семье Мономаха по следующему случаю. Мстислав Великий, вступая на Великое Княжение по кончине родителя своего, Владимира Мономаха, оставил вместо себя в Новгороде сына своего Всеволода. Когда умер Мстислав, и брат его Ярополк, старший по нем из Мономаховичей, заступил его место, то Всеволод, по желанию дяди Ярополка, перешел из Новгорода ⁽¹⁾, не оставив преемника, в южный Переяславль, который считался тогда как бы переходным уделом к Киевскому столу. Между тем младший брат Ярополка, Юрий Долгорукий, видел в этом назначении Всеволода явный признак своего исключения от старейшинства и переход его в род Мстислава, а потому вооружился для защиты прав своих. Он завладел Переяславлем, выгнав оттуда сначала Всеволода, а потом брата его Изяслава, получившего этот город от дяди Ярополка, когда изгнанник Всеволод снова отправился в Новгород, где между тем развилось страшное волнение народное, усиленное приходом Псковитян и Ладожан ⁽²⁾. В это время является Всеволод; раздраженный народ не хотел о нем слышать, и хотя, наконец, решился принять его, но уже не так, как в первый раз: теперь Новгородцы были уже люди вольные, ибо могли вновь принять Всеволода на всей воле своей, то есть предписать условия, на который изгнанник должен был согласиться. При этом случае в первый раз упоминается о выбор посадников для городов ⁽³⁾.

Вскоре Всеволод стал стараться о том, чтобы добыть удел брату своему Изяславу. После шумного веча, Новгородцы решились идти в землю Ростовскую, в удел Юрия, добывать удел Изяславу, у которого этот дядя отнял Переяславль южный. Поход начался, но не имел успеха: несогласие обнаружилось в полках; многие из граждан считали беззаконною войну против сыновей Мономаховых, и при том в союзе с противниками их рода, Олеговичами. Второй поход окончился несчастною битвою на Ждановой горе, где Мстиславичи и Новгородцы были разбиты, хотя дрались мужественно. Желая прекратить междоусобие, Новгородцы послали посадника Мирослава мирить Мономаховичей с Олеговичами, но Князья не приняли посредничества и каждый стал переманивать Новгородцев на свою сторону ⁽⁴⁾ и тем давать им право выбора: здесь в первый раз появляется право Новгорода выбирать себе Князей и сменять их приговором народным.

В 1136 году Новгородцы изгнали Всеволода и, в угодность победителям, приняли к себе Святослава Олеговича. Изгнание сына Мстиславова повлекло за собою новые кровопролитные усобицы, и в самом Новгороде лучшие граждане благоприятствовали Всеволоду. Они решились вызвать его из Вышгорода, где приютил его дядя Ярополк; но страшный мятеж возгорелся в Новгорода, когда услышали о прибытии Князя, которого ненавидело большинство черни: Всеволод не был допущен к Св. Софии и домы друзей его разграблены народом.

Здесь произошло событие, составляющее эпоху в истории Пскова; изгнанник, отринутый Новгородцами, принять Псковичами. Область Новгородская разделилась: Новгород остался за Олеговичами, Псков - за Мономаховичами. Отделившись от Новгорода, Псковитяне не покорились, когда Святослав Олегович соединил против них всю землю Новгородскую и привел Курян и Половцев. Всеволод остался Князем Псковским, а по кончине его (в 1138) Псковитяне взяли на его место брата его Святополка, который княжил у них 10 лет.

Впрочем отделение Пскова от Новгорода не было окончательным; в последствии они иногда снова соединялись под одним правлением, а иногда управлялись отдельными Князьями. Мы не будем исчислять здесь имена всех этих Князей, мало заметных в истории Пскова, но прямо перейдем к тому времени, когда Псков становится оплотом Руси от Ливонии.

Между тем как власть Ханов Монгольских тяготела над всею Русью, кроме Новгорода и Пскова, и сверх того Русь должна была бороться с притязаниями Князей Литовских, - на западных пределах ея начиналась новая борьба с напором чуждого народа, который не дани только искал, как Монголы но хотел стать твердою ногою на Русской земле и онемечить ее. Защита Руси от Немцев была предоставлена одному Пскову, и Псков выдерживал борьбу, не смотря на неровность сил, до того времени, когда Северная Русь, достигнув государственного единства, получила возможность обороняться от всех врагов своих.

Еще Ярослав I утвердился в прибалтийском крае, населенном Эстонскою Чудью, построив там город Юрьев (Дерпт), но вовремя междоусобиц, власть Князей в этом краю ослабла и ограничивалась опустошительными набегами Новгородцев, которые заставляли Чудь платить дань ⁽⁵⁾. В другой сторон прибалтийского края, по западной Двине, до самого ея устья, Латыши или Ливы издревле платили дань Князьям Полоцким. Сюда-то, к устью Двины, пристал в 1158 году корабль Бременских купцов и положил основание двум торговым конторам - в Укскуле и Далене. Узнав о том, Архиепископ Бременский, с благословения Папы Александра III, отправил сюда миссионеров; вслед за миссионерами открылся крестовый поход против язычников; в конце XII века крестоносцы утвердились в Ливонии; в 1200 году Епископ Альберт основал Ригу, а два года спустя, возник в Ливонии орден Рыцарей Меча.

Князья Полоцкие не имели достаточных сил для прогнания пришельцев, и готовы были довольствоваться данью, которую привыкли брать с Латышей или Ливонской Чуди. Немцы не только отказали им в платеже дани, но мало по малу завладели двумя последними небольшими уделами Полоцких Князей в Ливонии; Кукейносом, где княжил Вячеслав (Вячко), и Герсиком, принадлежавшим Всеволоду, который, если верить Немецкому летописцу ⁽⁶⁾, отдал свое Княжество церкви Богородицы, т. е. Рижскому Епископу. Немцы совершенно завладели всею южною частью Остзейского края, или собственно Ливонией, пользуясь слабостью Князей Полоцких, которые имели опасных врагов в Литве, вели усобицы между собою и не пользовались помощью других Князей Русских, по давнему отделению внуков Рогволода от потомства Ярослава I.

В то же время северная часть прибалтийского края и особенно страны, лежащия к западу от Чудского озера, и следовательно сопредельные Пскову, еще подвергались по прежнему наступательным действиям Новгородцев вместе с Псковичами; в особенности остался памятен для Немцев опустошительный набег Мстислава Мстиславича Удалого, который в 1212 году ходил по Чудской земле до самого моря, везде собирая подать. Но Мстислав вслед за тем оставил Новгород, а жители Пскова выгнали от себя брата его, Князя Владимира, за то, что он, для укрепления мира с Немцами, выдал дочь за брата Епископа Альберта; изгнанник удалился к зятю своему в Ригу, но был после опять принят Псковитянами, когда сын его Ярослав, заступивший его место, поссорился с гражданами и ушел к Лифляндским рыцарям. Этот Ярослав оставил по себе злую память: он вступил в службу к Немцам вместе с ними ходил опустошать Псковские земли, прогнал от себя добродетельную супругу Евпраксию и едва ли не принял участие в убийстве ея пасынком, сыном его от немки; он вел странную жизнь, подражая рыцарям, и умер в Лифляндии около 1245 года ⁽⁷⁾.

В 1229 году пало под ударами Немцев первое и самое крепкое поселение Русское в Чудской земле - Юрьев или Дерпт, где начальствовал непримиримый враг немцев Вячеслав (Вячко), выгнанный ими из Кукейноса. Жители защищались храбро и погибли все вместе с храбрым Вячком ⁽⁸⁾. Новгородцы и Псковитяне не могли помочь им по смутам между собою; в обоих городах боролись две стороны: одна стояла за Князей северных - Суздальских; другая за южных - Черниговских. Предводители побежденной стороны, и даже самые Князья, перебегали к Немцам и наводили их на Русские волости.

Тяжкое было тогда время для Пскова: Литва начинает движения наступательные с целью прочных завоеваний на Русской земле; с теми же намерениями от северо-запада появляются Шведы; наконец и Ливонский орден требует своей части добычи - хочет овладеть Псковом. Князья Владимирские и Низовые заняты своим делом: они стараются усиливать одно княжество на счет другого и поддерживать возможно мирные отношения к угнетающей их Орде. Борьба с Швецией досталась на долю Новгороду, а Пскову, пограничному, не сильному, но мужественному Пскову, пришлось бороться с двумя опасными врагами - Литвою и Немцами.

Такая неровная борьба, без сомнения, не могла быть всегда удачною. Так в 1240 году, Немцы, имя вожатым того же злого изменника, Князя Ярослава, взяли Изборск, разбили Псковитян, подступили под Псков, зажгли внешние посады и наконец завладели самым городом, куда впустил их изменою некто Твердило (Твердислав) Иванковичь. Застигнутые врасплох, жители города принуждены были покориться всем требованиям рыцарей, дали им детей своих в заложники, и во Пскове, вместе с Немцами, стал владеть изменник Твердило. Спустя два года, нашелся избавитель Пскову - знаменитый Князь Новгородский Александр Ярославичь, получивший почетное прозвание Невского за победы над Шведами. Разбив Немцев и взяв Копорье, Александр пошел на освобождение Пскова и одержал знаменитую победу над рыцарями на льду Псковского озера, известную под именем Ледового побоища ⁽⁹⁾. Когда Александр входил в Псков после победы, ведя за собою пленных рыцарей, и весь Псков с восторгом встречал его, он завещал Псковичам любовь к своему потомству. "Если кто из позднейших моих потомков прибежит к вам в печали," сказал он, "или просто пребудет пожить к вам и вы не примете, не почтете его как Князя: то назоветесь вторыми Жидами" ⁽¹⁰⁾.

При сыновьях Невского случились в Литве события, имевшие влияние на судьбу Пскова. После убиения В. К. Миндовга, первого собирателя Литовской земли, возгоралось сильное междоусобие в Литве. В это время удалился в Псков один из Литовских Князей, Довмонт, с дружиною и с целым родом, принял крещение под именем Тимофея и был посажен Псковичами в 1266 году на столе Св. Всеволода. Явление, дотоле небывалое: Русский город призывает к себе в Князья Литвина, вместо потомка Рюрикова! Чтобы не раздражать Князей Русских и соединить нового Князя с любимым родом Невского, Псковитяне высватали ему внучку Александра, дочь В. К. Димитрия, Марию. Тридцатитрехлетнее княжение Довмонта было самым счастливым временем для Пскова: то один с небольшою дружиною, то вместе с тестем своим и другими Князьями Русскими, он неутомимо поражал и прогонял Литовцев, Чудь и Немцев. Последняя победа одержана им над рыцарями уже в старости и незадолго до кончины: 20 мая 1299 года умерь Довмонт, "много пострадавши (потрудившись) за Св. Софию и за Св. Троицу" ⁽¹¹⁾. Эта похвала летописца сравняла Литовского выходца с Мономахом.

По кончине Довмонта наступило тяжкое время для Пскова, принявшего княжить к себе; сына его Давыда: помощи ни откуда не было, согласие с Новгородцами очень часто нарушалось, а нападения внешние не прекращались. Псков, оплечье Новгороду и всей Русской земле от Ливонских Немцев, принужден искать себе Князей то в Литве, то в Твери, но не уступает ни пяди земли своей врагам, а иногда помогает и Новгороду, от которого получает наконец полную гражданскую независимость. В 1348 году, в благодарность за помощь Псковичей Новгородцам в войн Шведской, заключен между ними такой договор: 1) Пскову быть младшим братом Новгорода; 2) посадникам Новгородским в Пскове не сидеть и не судить; 3) дел из Пскова в Новгород не переносить; 4.) от Владыки судить во Пскове наместнику из Псковичей ⁽¹²⁾.

С конца XIV века начинается существенная перемена в судьбе обоих вольных братьев - Новгорода и Пскова. В северовосточной Руси укрепляется и возвышается один из незначительных городков Залесских; древние города Ростовской области ему подчиняются; Владимир уступает Москве не только престол великокняжеский, но и кафедру святительскую. Наконец, державный собиратель земли Русской, Иоанн III, присоединив к Москве окрестные уделы и освободившись от власти Монгольской, захотел положить конец отдельной самобытности вольных городов северо-западной Руси. В 1478 году Иоанн силою покорил Новгород, дерзавший ему противиться, но оставил в покое Псков, который постоянно сохранял согласие с В. Князьями Московскими, принимая с 1399 года Князей, по их назначению, и удерживая притом свое вече и другие права вольного города.

Сын Иоанна, В. К. Василий, для безопасности со стороны Литвы, решился на присоединение Пскова к Московской державе, чему подали повод постоянные столкновения власти народной с властью Князя - наместника великокняжеского. Будучи в Новгороде, он задержал под стражею девять посадников Псковских и старост всех купеческих рядов, пришедших к нему жаловаться на своего наместника, Князя Репню-Оболенского, и послал в Псков дьяка Долматова с требованием уничтожить вече и снять вечевой колокол. Посол Государя объявил волю его на вече и сел на ступени, ожидая отвита, а Псковичи, обливаясь слезами, просили подождать до завтра и дать им подумать ⁽¹³⁾.

Но о чем было думать? Всегда верные общему отечеству и Вере православной, граждане Пскова не могли покориться ни Литве, ни Немцам; не могли и сопротивляться властителю, который имел в руках силы всей Руси, соединенной уже в одно государство. День прошел в плаче, рыданиях и стонах. На рассвете позвонили к вечу и Псковичи объявили послу Великого Князя, что "волен Бог и Государь в своей отчине, и в нас, и в колокол нашем, а мы на Государя рук поднять и в город запереться не хотим." 13 января 1510 года сняли вечевой колокол, и Третьяк Долматов повез его в Новгород к Великому Князю. Народ плакал по своей старине; и по своей воле. Спустя несколько дней, Василий приехал в Псков, обошелся ласково с гражданами, но выслал в Московское княжество 300 лучших семей Псковских, которые вскоре замещены были таким же числом семейств Московских и подмосковных купцов. Им стали давать дворы в среднем города, а Псковичей выселять за Довмонтову стену и в посады ⁽¹⁴⁾.

Так окончилась самобытность Пскова, как вольного города! Отсель он становится уже областным городом Московского государства, но продолжает быть оплечьем Руси со стороны Литвы и Ливонии, и жители города, неохотно покорившегося Москве, служат ей верно и за нее проливают кровь свою в тяжкой борьбе с соседями - врагами.

Так, спустя сорок лет после покорения Пскова, во время войны Царя Иоанна Грозного с Польшею, Псков выдержал пятимесячную осаду 100-тысячнаго войска под предводительством одного из лучших полководцев того времени, Короля Стефана Батория, вытерпел более 200 приступов и сделал до 70 вылазок ⁽¹⁵⁾ на неприятелей, которые сняли осаду только при заключении десятилетнего перемирия 15 января 1582 года. В тоже время была осаждена и так же устояла против врагов знаменитая Псково-Печерская обитель. Мужественная оборона города и монастыря много способствовали к прекращению войны: если бы Баторию удалось овладеть этими двумя важными твердынями, то, без сомнения, он не возвратил бы их, не удовольствовался бы Ливонию, не оставил бы за Россией ни Смоленска, ни земли Северской, взял бы, может быть, и Новгород, пользуясь паническими страхом Грозного ⁽¹⁶⁾. После тяжкого времени самозванцев и междуцарствия, Псков снова выдержал неприятельское нашествие, но уже не со стороны Польши, а со стороны Швеции. Знаменитый Король Густав-Адольф 30 июля 1615 года неожиданно появился из за озера с 16-тысячным войском, занял Снятогорский монастырь и начал осаду города, имея, вероятно, намерение заключить выгодный мир с Россиею, если удастся ему завладеть Псковом. Но верность Псковичей положила преграду замыслам будущего героя 30-лтней войны. Четырехмесячная осада, кровопролитный приступ 15 августа к Варламовским воротам, и последующая нападения водою по реке Великой - остались безуспешными. Несчастный Столбовский мир, лишивший Россию всего Балтийского прибрежья, вероятно, был бы еще хуже и невыгоднее, если бы Псков не устоял против Густава Адольфа.

Наконец наступило время, когда Псковская область освободилась от беспокойных соседей, которые несколько веков заставляли Псковичей быть беспрестанно на страже своих пределов: Лифляндия и Эстляндия были покорены оружием Петра I и навсегда присоединены к России. В продолжении многолетней войны Петра с Карлом XII, Псковская область, как пограничная, неоднократно была театром войны, и жители ея несли значительный тягости от содержания войска, крепостных работ и подвоза военных снарядов.

При разделении России на губернии и провинции, в 1708 году, Псковская провинция, составленная из 9 городов и 7 пригородов, подчинена Ингерманландской губернии, а в 1777, при обнародовании нового учреждения о губерниях, Псков сделался губернским городом новой Псковской губернии, которой предоставлен был прежний герб Пскова. Этот герб принадлежит к числу древнейших городских эмблем в России: на Псковской печати изображен барс с расправленными когтями, высунутым языком и поднятым хвостом, бегущий вправо, а вокруг надпись: Печать Господарьства Псковского. Псковские серебряные печати, с тем же изображением и тою же надписью, отобранные в Москву в 1510 году и сохраняющиеся в Московском Архиве Министерства Иностранных Дел, имеют проушины и вероятно, носились Посадниками на груди ⁽¹⁷⁾. Гораздо позднее изображена над барсом корона, и под нею простертая из облака рука.

Остается сказать несколько слов о церковном управлении Пскова. Со времени введения в России Христианства и учреждения епархии, Псков принадлежал к епархии Великого Новгорода и управлялся, по церковным делам, наместниками, которые присылались от Владык Новгородских, судили церковные дела, собирали для Владыки судные пошлины и доходы с архиерейских земель, рыбных ловлей и других угодий Частные дела духовенства и надзор за поведением его были вверены "поповским старостам", которые избирались во Псков из числа священников городских соборов. Число таких соборов не было постоянным: сначала был один только собор-Троицкий; в последствии название и преимущества собора были предоставлены другим церквам; Софийской (с 1357), Николаевской над Греблею (1417), Михаило-Архангельской (около 1439), Спасской на Торгу (1453) и Похвалы Богородицы (1462), так что во второй половин XV века было во Пскове шесть соборов. Позднее прибавлено еще пять, а именно: Покровский и Димитриевский в Довмонтовой стене, Георгиевский и Петропавловский в городе, и Успенский Пороменский в Завеличье ⁽¹⁸⁾. Собрание поповских старост имело большее значение в церковных делах потому что Владыки редко приезжали во Псков, и даже наместники их не всегда пребывали там постоянно.

Приезды Владык всегда сопровождались расходами на содержание их и находившейся при них свиты в течении нескольких недель. Эти расходы, называемые "подъездами", а равно пошлины за суды, производимые Владыками, доходили до значительных сумм, и казались тягостными для граждан вольного города, которые оскорблялись и тем, что Владыка, избираемый Новгородским вечем и всегда из природных Новгородцев, во всех ссорах и не удовольствиях между обоими городами, держал сторону своей родины против Пскова. Не желая зависать от Новгорода в своих церковных делах, Псковичи несколько раз пытались освободиться от духовной власти Владык Новгородских и испросить себе особого Епископа, но все эти попытки оставались тщетными, и учреждение Псковской епархии последовало не прежде 1589 года, когда при установлении в России патриаршества, было открыто несколько новых кафедр архиерейских.

Пространство Псковской епархии не всегда было одинаково. Сначала она заключалась в пределах ближайших пяти уездов; при Петр I присоединены остальные уезды нынешней Псковской губернии; с 1777 по 1798 год принадлежали к ней пять уездов Белорусских, поступивших потом в состав особой Белорусской епархии. Сверх того под духовною властью Архипастырей Псковских состояла Лифляндия, до учреждения в ней особой епархии, и Курляндия, до присоединения ея к епархии Рижской. В настоящее время границы епархии Псковской те же, как в границы губернии.

Примечания

(1) "В се же лето 6640, ходи Всеволод в Русь Переяславлю, повелением Ярополцем, а целовал крест Новгородцем, яко хочу у вас умерети". Пол. собр. Русских летописей. Новгород. 4 летопись стр. 6.
(2) "И бысть встань велика в людех и придоша Плесковицы и Ладожане Новугороду.... И выгониша Кн. Всеволода из города и паки сдумавше, веспятиша и.... А Мирославу даша посадницяти в Плесков, а Рагуилови в городе (Ладоге)". Там же.
(3) В рассказе о Княжеских усобицах я вполне следовал превосходному исследованию г. Проф. Соловьева "об отношениях Новгорода к Великим Князьям", помещ. в Чтен. Общ. Ист. и Древн. Росс. 1846. 1.
(4) "Сильно бо везмялася вся земля Русьская; Яропелк к собе зваше Новгородцев, а Церниговьскыи Князь к соб". Новгор. 1 летоп. стр. 7.
(5) Так поступали с Чудью Изяслав Ярославич и Мстислав Мстиславич: "и поклонишася Чудь Князю, и дань на них взят". Псков. 1 летоп. стр. 176 и 177.
(6) Scnptores rerum Livoniae 1. p. 409.
(7) История княжества Псковского, Преосв. Евгения. Киев, 1831. Ч. II, стр. 8.
(8) "Того же лета убиша Князя Вячка Немци, в Гюргеве, а город взяша". Новгор. 1 летоп. стр. 39.
(9) Новгор. 1 летоп. стр. 53.
(10) "Аще кто и напоследи моих племенник прибежит в печали, или так придет к вам пожити, а не приимете, ни почтете его акы князя: то будете окаянни и наречетеся вторая жидова, распеншеи Христа". Псков. 2 летоп. стр. 10.
(11) Т. е. за Новгород и Псков. Софийск. 1 летоп. стр. 203.
(12) Соф. Времен. 1 стр. 330.
(13) "Псковичи ударили челом в землю и не могли противу его ответа дати, исполнились бяша очи слез... только ему отвечали: посол государев! даст Бог заутра и мы себе подумаем, да тебе о всем скажем." Псков. 1 летоп. стр. 288.
(14) Татищев, замечая, что Псковитяне скромнее пользовались своею вольностью, нежели Новгородцы, говорит: "За сие Псковичи иныя вольности их до времени наших сохраняли: я помню, в1699 г. их головы или бурмистры судили граждан и наказывали; токмо для пытки и смертной казни отсылали к Воеводе. В гарнизоне во Пскове хотя два полка стрельцов было, но и граждане имели два полка и с оными нынешнюю крепость содержали, полковников и прочих к оным сами определяли." (Историческое описание города Пскова, сост. Н. Ильинским. С.-Петербург. 1790. Ч. II. стр. 20.) Этот отзыв современника доказываете что Псков, покорившийся добровольно, сохранил некоторые остатки прежней вольности до времен Петра I.
(15) По нашим летописям, во Пскове было не более 15 тысяч войска. Истор. княж. Псков. Ч. I. стр. 201 и 246.
(16) Карамзина Истор. Госуд. Российск. Изд. Эйнерлинга. Т. IX. с. 206.
(17) Русская Геральдика, соч. А. Лакиера. С.-Петербург. 1855. Кн, 1. стр. 187.
(18) Духовенство соборных церквей получало общественную ругу, или оклад хлебный и денежный. Истор. княж. Псков. Ч. III. стр.19.